– Дамы? – напоминает Линож.

Молли взглядом передает Мелинде мысль. Мелинда понимает и чуть кивает. Они сдвигают кулаки вместе, рука к руке. Смотрят друг на друга, неистовые от любви, надежды и страха.

– Давай, – очень тихо говорит Молли.

Крупным планом – две руки. Они открываются. В одной шарик – белый, в другой – черный. Говор, аханье, удивленные выкрики в зале – но мы пока не знаем. Мы видим только два камешка на двух ладонях.

Самый крупный план: лицо Молли.

Дикие глаза.

Самый крупный план: лицо Мелинды.

Дикие глаза.

Самый крупный план: лицо Хэтча.

Дикие глаза.

Самый крупный план: Майк.

Голова его опущена… но ему так не высидеть, несмотря на твердое решение не участвовать в этом даже пассивно. Он поднимает голову и глядит на помост. И мы читаем выражение лица этого человека: сначала – неверие, потом – страшное осознание.

– НЕТ! – Майк вскакивает на ноги. – НЕТ!

Санни, Люсьен и Алекс хватают его и прижимают к сиденью, не давая броситься вперед.

Мелинда и Молли стоят на помосте. Они смотрят друг на друга, почти сдвинув лица, застывшие, вытянув руки – теперь открытые. В руке Мелинды – белый камешек. В руке Молли – черный.

Лицо Мелинды разражается запоздалой реакцией. Она поворачивается, ослепленная слезами, и идет к краю помоста.

– Пиппа! Мама идет к тебе, любовь моя… Споткнувшись о ступени, она полетела бы головой вниз, не подхвати ее Хэтч. В истерике облегчения она даже этого не заметила. Вырвавшись из рук мужа, она бежит по проходу.

– Пиппа, деточка моя! Все в порядке! Мама идет к тебе, мама идет!

Хэтч поворачивается к Майку.

– Майк, я…

Майк только кидает на него взгляд – взгляд чистейшей, отравленной ненависти. «Ты этому потворствовал, и мне это стоило моего сына», – говорит этот взгляд. Хэтч, не в силах это вынести, уходит за своей женой, почти крадучись.

Молли все это время стоит столбом, глядя на черный шарик, но сейчас до нее начинает доходить, что случилось.

– Нет. Этого не может быть. Этого… Она отбрасывает шарик и поворачивается к Линожу:

– Это шутка?! Проверка? Это проверка, правда? Вы же не думали…

Но он именно это думал, и думает сейчас. И она это понимает.

– Я его не отдам!

– Молли, – говорит Линож. – Я остро ощущаю ваше горе… но вы согласились на условия. Мне очень жаль.

– Вы это подстроили! Вам все время нужен был только он! Из-за… из-за седла феи!

Правда ли это? Нам никогда не узнать, померещилась нам эта искра в глазах Линожа, или… или мы ее видели.

– Я вас заверяю, что это не так. Игра была, как вы бы назвали, честной. И поскольку я считаю, что долгие проводы – лишние слезы…

Он идет к ступеням, чтобы предъявить право на свой приз.

– Нет! – кричит Молли. – Не дам!

Она пытается на него наброситься, но Линож делает жест тростью, и она летит спиной вперед, перекатываясь через стол городского менеджера. Она падает плачущей кучей.

Линож, стоя на краю помоста у ступеней, разглядывает островитян – которые похожи на людей, пробуждающихся от общего кошмара, в котором сотворили что-то ужасное и непоправимое – с сияющей и сардонической улыбкой удовольствия.

– Леди и джентльмены, жители Литтл-Толл-Айленда, я благодарю вас за ваше внимание к моим нуждам, и объявляю это собрание закрытым… с замечанием, что чем меньше будет сказано остальному миру о нашем… соглашении, тем счастливей вы будете жить дальше… хотя, конечно, в подобных вопросах окончательное решение за вами.

За его спиной Молли встает на ноги и идет вперед. Она обезумела от шока, горя, невозможности поверить.

Линож надевает желтые перчатки, шапку.

– А теперь я возьму своего нового протеже и оставлю вас наедине с вашими мыслями. Надеюсь, они будут счастливыми.

Он идет вниз по ступеням. Его путь лежит по центральному проходу недалеко от места, где сидит Майк. Молли бросается к краю помоста, и глаза ее так выкатились, что занимают пол-лица. Она видит, что стража Майка больше не выполняет свою работу:

Люсьен, Санни и остальные глядят на Линожа с отвисшими челюстями.

– Останови его, Майк! – визжит Молли. – Ради Бога, останови его!

Майк знает, что будет, если он бросится на Линожа: один взмах трости – и он будет отскребать себя от стены. Он поднимает глаза на жену – наверное, уже бывшую жену. Страшные, мертвые глаза.

– Поздно, Молли.

Ее реакция – сперва отчаяние, потом – безумная решимость. Если Майк не поможет исправить ошибку, которую они допустили, она сделает это сама. Она оглядывается… видит пистолет Робби, который лежит на помосте. Она хватает его и бросается с помоста на пол.

– Стой! – кричит она. – Я предупреждаю!

Линож идет дальше, и с ним происходит перемена. Куртка превращается в королевское синее с серебром облачение, украшенное солнцами, лунами, прочими каббалистическими символами. Шапка становится остроконечной шляпой чернокнижника или чародея. И трость становится скипетром. На ней сверху по-прежнему волчья голова, но теперь она венчает такой жезл, что хоть Мерлину впору.

Молли то ли не видит, то ли ей все равно. Ей нужно только одно – остановить его. Она вступает в проход и направляет пистолет.

– Стой, или я стреляю!

Но Санни и Алекс Хабер загораживают ей путь к Линожу. Люсьен и Джонни Гарриман ее хватают… и Хэтч мягко забирает из ее руки пистолет. Майк все это время сидит, опустив голову, не в силах смотреть.

– Простите, миссис Андерсон… – говорит Санни. – Но мы договорились.

– Мы не понимали, о чем договариваемся! – кричит Молли. – Мы не знали, что делали! Майк был прав, мы не… не… Джек, останови его! Не дай ему взять Ральфи! Не давай ему взять моего сына!

– Я не могу этого сделать, Молли, – отвечает Джек. И с тенью упрека добавляет:

– А ведь ты так не кричала бы, если бы это я вытащил черный шарик.

Она глядит на него, не веря своим ушам. Он секунду выдерживает ее взгляд, потом колеблется… но тут Анджела обнимает его за плечи и вперяется в Молли с открытой враждебностью.

– Ты что, совсем не умеешь проигрывать?

– Это… – Молли задохнулась. -…это тебе не бейсбол!

К детскому углу подходит Линож, чародей с головы до пят, в ярком голубом сиянии. Еще раз виден его огромный возраст. Родители и их друзья отшатываются от него со страхом. Он их не замечает абсолютно. Нагнувшись, он берет на руки Ральфи Андерсона и восхищенно на него смотрит.

Молли чуть не удалось в отчаянной борьбе вырваться из рук держащих ее сильных мужчин. С истерическим вызовом она кричит Линожу через весь пролет:

– Вы нас обманули!

– Возможно, вы сами обманули себя, – отвечает он.

– Он никогда не будет вашим! Никогда! Линож поднимает спящего мальчика, как подношение. Голубое сияние вокруг него становится ярче… и начинает захватывать Ральфи. Старость Линожа не добра, а жестока, такая, которая пугает. И его торжествующая улыбка – это ужас, который долго будет еще в наших снах.

– Будет. Он полюбит меня. – Линож делает паузу. – И он будет называть меня отцом.

Это – страшная правда, против которой Молли уже не выстоять. Она падает на удерживающие ее руки, не в силах держаться на ногах. Линож еще секунду выдерживает ее взгляд, потом отворачивается – развевается край его облачения. Он шагает к двери. И все глаза поворачиваются ему вслед.

А мы видим Майка. Он встает. Лицо его все такое же мертвое. Хэтч касается его рукой.

– Майк, я…

– Не трогай меня, – отталкивает его руку Майк. – Никто из вас меня больше не трогайте. – Взгляд на Молли. – Никто.

Он идет по боковому проходу, и никто его не останавливает.

Он выходит из зала как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как край облачения Линожа исчезает за входной дверью в ночи. Сперва остановившись, он идет туда же.